Правительственные эксперты предлагают ускоренно превращать РФ в колонию
Понедельник, 17 Июн 2013
Открыв соотечественникам их «дно» (см. «Экономика нищеты или
нищета экономистов?», «Правда», № 94 от 30—31 августа 2011
года), казённые эксперты приступили к преодолению высот. После
20-летней неуклонной заботы власти о богатых и сверхбогатых (упрёк
экспертов правительству, будто оно заботилось в первую очередь о
бедняках, — ханжество и лицемерие) ей предложено
переориентировать свою социальную политику и выпестовать
«креативный класс». Но если для «дна» придворные теоретики ясно
указали его классообразующие признаки, то «креативный класс» в
первом приближении напоминает «облако в штанах».
Открыв соотечественникам их «дно» (см. «Экономика нищеты или
нищета экономистов?», «Правда», № 94 от 30—31 августа 2011
года), казённые эксперты приступили к преодолению высот. После
20-летней неуклонной заботы власти о богатых и сверхбогатых (упрёк
экспертов правительству, будто оно заботилось в первую очередь о
бедняках, — ханжество и лицемерие) ей предложено
переориентировать свою социальную политику и выпестовать
«креативный класс». Но если для «дна» придворные теоретики ясно
указали его классообразующие признаки, то «креативный класс» в
первом приближении напоминает «облако в штанах».
От «дна» к «креативным» высотам
Поскольку доклад «Новая модель роста — новая социальная
политика» адресован не широкой публике, а прежде всего
правительству, то и написан он преимущественно на смеси
«ан-глийского с нижегородским». «Креативный» по-русски означает
«творческий». В словаре не то что классиков марксизма-ленинизма, но
и авторитетов прагматизма и позитивизма, постпозитивизма и
постмодернизма, неолиберализма и неоконсерватизма понятия
«креативный класс» нет. Очевидно, эксперты его выудили опять-таки у
нового социологического светила И. Эйдмана, в узких кругах широко
известного в качестве сводного брата Б. Немцова.
Эйдман расчленил общество на три части, но не на обрусевшие классы,
а на англопахнущие макростраты: страта управления, страта
творческого (интеллектуального) труда и страта механического труда.
При этом он убеждён, что «во всех исторических обществах самый
высокий социальный статус даёт функция управляющей
макростраты… Второе место в иерархии занимают функциональные
страты творческого (интеллектуального) труда. Основа деятельности
данной страты — реализация творческого инстинкта (?!) её
членов… Третья функциональная макро-страта — страта
механического труда. Как правило, она невысоко оценивается
обществом, даёт низкие показатели престижа, власти-свободы и
невысокий уровень потребления. Данная иерархия функциональных
макрострат существует практически во всех исторических обществах.
Все попытки радикально изменить её заканчивались ничем. Безуспешно
заканчивались усилия, направленные на повышение социального статуса
и престижа представителей страт механического труда…»
Но, может, правительственные эксперты у Эйдмана что-то недопоняли
или в отличие от него поостереглись переносить известную в истории
ХХ века доктрину об избранной части человечества и о недочеловеках
с планетарного масштаба на народ страны, в которой живут. Они
несколько приземлили и опростили теоретическую заумь. Чтобы даже
министры поняли, кто входит в «креативный класс», они для примера
назвали несколько распространённых профессий из этого «класса»:
«инженеры, учёные, учителя, врачи, юристы». А люди этих профессий
действительно достойны большой заботы государственного
масштаба.
Сегодня проявляется пренебрежение как преимущественно к истинному
созидательному творчеству, так и в целом к высококвалифицированному
труду. Большинство учителей, врачей и учёных поставлены в условия,
когда все силы расходуются на добычу средств к существованию.
Зарплата в системе образования составляет около 65% от средней,
причём весьма низкой, заработной платы по стране. В здравоохранении
этот показатель едва превышает 70%. Даже в науке, включая оплату
труда академиков, зарплата лишь на 20% выше средней по российской
экономике. Если эксперты действительно рекомендуют правительству
кардинально изменить отношение к трудовой интеллигенции, то к ним
стоит присоединиться, даже если их идеологические мотивы вызывают
недоверие.
Ни престижа, ни зарплаты
Основные направления, которые способны изменить положение ищущих,
творческих работников в российском обществе, в целом известны.
Во-первых, эту задачу нельзя решить без уважительного отношения к
труду. Хватит возвеличивать деляг с миллиардной мошной. Необходимо
формировать культ творческого труда, как это было в советскую
эпоху. Вспомните, как высоко общество оценивало трудовой подвиг
учёных: почти все трижды Герои Социалистического Труда были
выдающимися тружениками науки. Народный почёт подкреплялся хорошим
рублём. Заработная плата у профессора была такой же, как у
заместителя председателя облисполкома (по-нынешнему —
вице-губернатора), а если он ещё и заведовал кафедрой вуза или
руководил отделом в академическом институте, то государство
оплачивало его труд так же, как члена правительства РСФСР. Сегодня
разница, как минимум, десятикратная. Не в пользу учёных.
Славя творцов науки, советская эпоха не забывала о творчестве
рабочего человека. Потому-то поэт решительно заявлял: «Да
здравствует творчество токаря! Песни моторов, взмытых в небо. Да
здравствует музыка чугунного литья!» Нет креатива выше
созидания.
Поэтому недопустимо, чтобы зарплата у неквалифицированных рабочих
росла быстрее, чем у мастеров — «золотые руки», но именно
такая ситуация зафиксирована Росстатом. Ненормально, что
высококвалифицированные специалисты сплошь и рядом получают столько
же, сколько операторы и аппаратчики, а заработная плата
специалистов средней квалификации на 30% ниже средней по отрасли.
Это уже не руганая-переруганая «уравниловка» 70—80-х годов, а
элементарные безобразие и бесхозяйственность. Зато вознаграждения
топ-менеджеров (членов правлений и советов директоров, которых в
сумме обычно 30—35 человек) нынешних крупнейших компаний
России доходят до 15% (в Газпроме), до 30% (в АФК «Система») и даже
до 50% (в НОВАТЭКе) их совокупного фонда оплаты труда.
Правда, выявляется странная тенденция: чем дальше от
социалистических принципов отходила страна, тем сильнее проявлял
себя отказ учитывать творческую составляющую в труде работников. В
сталинскую эпоху (1940 год) средняя зарплата инженеров была в 2,42
раза выше, чем у рабочих, в хрущёвскую пору (1960 год) разрыв
сократился до полуторакратного размера, а в горбачёвскую
перестройку зарплата инженерно-технических работников составляла
98% от средней зарплаты работников физического труда. Сейчас, когда
социализм был вынужден отступить, эта тенденция, как
свидетельствует Росстат, доведена до абсурда.
Во-вторых, для возвышения творческого созидательного труда, равно
как и для возрождения отечественной экономики, надо создавать
приоритетные условия для высокотехнологичных отраслей индустрии.
Между тем сейчас доля продукции, предназначенной для обновления
основных средств производства российского хозяйства, составляет
около 5% совокупной добавленной стоимости.
В колониях спрос на сервис растёт
И вдруг обнаруживается, что правительственные эксперты подсовывают
России не креативную, как они декларируют, а колониальную модель
экономики. Придворные аналитики предлагают правительству направить
свои усилия на «сервисные отрасли, связанные с развитием
человеческого капитала: образование, медицину, информтехнологии,
дизайн, экономику развлечений». Ни одной индустриальной отрасли! А
ведь именно они являются плацдармом творческого труда. Но какое
пышное обоснование: «Новая модель роста должна быть ориентирована
на постиндустриальную экономику». О чём это? Экономика сервиса
характерна не для передовых, а для экономически слаборазвитых,
неоколониальных стран: как же там без сервиса будут пребывать их
истинные хозяева и прочие господа?!
Что касается разглагольствований об ориентации на
постиндустриальное общество, то это — циничный обман. Ни один
из теоретиков постиндустриального общества никогда не утверждал,
что его экономика должна сводиться к сервисным отраслям. Вот,
например, как видел постиндустриальное общество самый известный его
теоретик американец Даниел Белл: «Постиндустриальное
общество… не замещает индустриальное, так же как
индустриальное общество не ликвидирует аграрный сектор экономики.
Подобно тому, как на древние фрески в последующие эпохи наносятся
новые и новые изображения, более поздние общественные явления
накладываются на предыдущие, стирая некоторые черты и наращивая
ткань общества как единого целого».
Более того, даже в самых информатизированных странах сегодня
господствует индустриальное производство. В 2009 году на сырьё
приходилось 16,1% мирового товарооборота, на услуги — 18,9%,
тогда как 65% занимали промышленные товары. Среди 20 крупнейших
американских экспортёров 15 — индустриальные гиганты. Экспорт
всемирно известной телекоммуникационной компании «Майкрософт» в
2009 году составил 6,1 миллиарда долларов. А в это время
традиционно индустриальная компания «Дженерал электрик»
экспортировала продукции на 18,4 миллиарда долларов, «Боинг»
— на 26,3 миллиарда. Стоит отметить, что 62 из 100 крупнейших
по капитализации европейских компаний небанковского сектора —
промышленные, то есть не сырьевые и не телекоммуникационные.
Отчего вдруг вспомнили про «креативный класс»
Фактически доклад «Новая модель роста — новая социальная
политика» можно расценивать как рекомендацию отказаться от
модернизации материально-технической базы и от перехода к
инновационной экономике. О чьих же интересах заботятся авторы
доклада? Явно не России и не трудового большинства страны. Они
признают, что более половины населения РФ — бедные и нищие:
доход 20% работающих россиян ниже прожиточного минимума, у трети он
не превышает 1,5 физиологического прожиточного минимума. К сервису
чрезвычайно требователен другой социальный полюс российского
общества. Это — 200 тысяч семей (0,4%), каждая из которых
перед кризисом имела более 30 миллионов рублей годового дохода
(кстати, половина из них владеет 70% национального богатства).
Ради удовлетворения их изысканных запросов эксперты предлагают
правительству ежегодно тратить из бюджета средства, равные 2%
валового внутреннего продукта. Почему создание «креативного
класса», предназначенного только для изощрённого обслуживания
нуворишей, должно оплачивать большинство трудящихся?
В адресованном членам правительства документе есть недвусмысленный
ответ на этот вопрос: внимание к «креативному классу», который при
реставрации капитализма стал пролетариатом умственного труда,
необходимо для предотвращения нарастающей угрозы социальных
конфликтов. Ознакомившись с рекомендациями, один высокопоставленный
чиновник правительства, перепутав «креативный класс» со «средним
классом» (его основу составляет мелкая буржуазия), заявил:
«Возмущение бедных людей чревато социальной нестабильностью, а
возмущение «среднего» класса гораздо опаснее — оно может
остановить экономический рост и развитие страны».
«Празднование» 20-летия августовской (1991 года) победы капитала
над людьми труда показало, что склонная к анализу часть вчерашних
победителей увидела реальную угрозу грядущего социального взрыва.
Поэтому казённые эксперты предлагают правительству отслоить
«креативный класс» от сил народного сопротивления. А подкармливать
его рекомендуют в том числе за счёт… пенсионеров. Но это
— особая тема.
Виктор Трушков
Оригинал статьи в газете Правда
Рубрики: Информация
Вы можете следить
за ответами к этой записи через RSS.
Вы можете оставить отзыв или трекбек со своего сайта.